18.12.2019 Праздник поэзии "Литературное кафе", где поэтами Серебряного века предстали юноши и девушки Екатерининского Молодёжного центра Собора
Литературное кафе, где поэтами Серебряного века предстали юноши и девушки Екатерининского Молодёжного центра Собора
В мир возвышенной поэзии Серебряного века, в литературное кафе , в воскресенье, 15 декабря, пригласили наших прихожан - детей и взрослых - юноши и девушки Екатерининского молодёжного центра Свято-Екатерининского кафедрального Собора г. Краснодара.
Открыла поэтический праздник Ксения Ругалева: «Серебряный век русской поэзии – целая эпоха в нашей национальной культуре. Начало XX века – это творческий взлёт, духовное возрождение России, переживавшей время войн и революций. Брюсов, Мережковский, Гиппиус, Северянин, Гумилёв, Ахматова, Блок, Есенин, Цветаева, Хлебников, Маяковский».
Вторая ведущая Аня Федосеенко пригласила всех окунуться в атмосферу творческой элиты начала ХХ века. Давайте и мы с вами в своём воображении побываем там. Кажется, там уже ждут гостей: «Мы дружно пойдём в гости не просто к поэту, к поэтам. Это место называют по-разному: кафе, театром. Главное –это место сбора и общения артистов, поэтов, режиссёров, художников, место для «посвящённых», где можно было обсуждать творческие планы, читать свои стихи, слушать музыку, просто общаться».
Итак, на сцене - столы, горят свечи. У сцены пара танцует румбу.
В роли Зинаиды Гиппиус входит Вероника Галбина: «Добрый вечер, господа! Я рада видеть всех вас у себя». Обращается к Мандельштаму: «Здравствуйте, Осип! А давайте, друзья, послушаем Осипа Мандельштама»!
В роли Мандельштама Алексей Чалапов проникновенно читает стихотворение:
«Смутно дышашими листьями
Чёрный ветер шелестит.
И трепещущая ласточка
В чёрном небе круг чертит.
Тихо спорят в сердце ласковом,
Умирающем моём,
Наступающие сумерки
С догорающим лучом.
И над лесом, вечереющим,
Стала медная луна.
Отчего так мало музыки
И такая тишина»?
Гиппиус: «О, кто к нам пожаловал - сам Александр Блок»!
Блок (Олег Стадеев): «Здравствуйте, дамы и господа»! Он входит и садится за столик. К нему подходит официант, у которого на подносе – бокал и блокнот с карандашом. Блок начинает писать, затем читает стихотворение «Незнакомка»:
«По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
Вдали над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный
Бессмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!»* кричат.
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине».
Пока Блок читает стихотворение, за соседний столик садится Дама. Как только стихотворение дочитано, Блок приглашает Незнакомку на танец. Танцуют танго.
После их танца выходит с бокалом в руке И.Северянин (Алексей Коротков):
«Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Удивительно вкусно, искристо, остро!
Весь я в чём-то норвежском!
Весь я в чём-то испанском!
Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!
Стрёкот аэропланов! Беги автомобилей!
Вертопросвист экспрессов! Крыролёт буеров!
Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили!
Ананасы в шампанском – это пульс вечеров!
В группе девушек нервных,
В остром обществе дамском
Я трагедию жизни претворю в грезофарс.
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Из Москвы в Нагасаки! Из Нью-Йорка на Марс»!
Шумно разговаривая на ходу, входят В.Маяковский, Б.Пастернак.
Маяковский (Влад Егибкин): «Нет, нет! Нам нужно новое искусство! Долой с теплохода современности Пушкиных, Лермонтовых и прочее, прочее»!
Пастернак (Максим Махов):
«Нет, нет, господа, так нельзя: за оригинальной формой должно, слышите, должно скрываться глубокое содержание. Читает «Во всём мне хочется дойти до самой сути…»
«Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.
Всё время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.
О, если бы я только мог
Хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк
О свойствах страсти.
О беззаконьях, о грехах,
Бегах, погонях,
Нечаянностях впопыхах,
Локтях, ладонях.
Я вывел бы ее закон,
Ее начало,
И повторял ее имен
Инициалы.
Я б разбивал стихи, как сад.
Всей дрожью жилок
Цвели бы липы в них подряд,
Гуськом, в затылок.
В стихи б я внес дыханье роз,
Дыханье мяты,
Луга, осоку, сенокос,
Грозы раскаты.
Так некогда Шопен вложил
Живое чудо
Фольварков, парков, рощ, могил
В свои этюды.
Достигнутого торжества
Игра и мука —
Натянутая тетива
Тугого лука».
Маяковский: «Согласен: никто и не отрицает единства формы и содержания, это ясно всем. Вот послушайте»! Читает стихотворение «Послушайте» :
Со словами: «Браво! Браво!» - входят Н.Гумилёв и А.Ахматова.
В.Маяковский: «А, вот и любитель экзотики»!
Н.Гумилёв (Дмитрий Карпоченко): «Рад видеть вас, господа! Позвольте представить вам мою жену Анну Ахматову»!
Маяковский: «Может, порадуете нас чем-нибудь этаким»?!
Н.Гумилёв: «ЭТАКОГО не пишу! Но к экзотике, действительно, неравнодушен»! (Читает стихотворение «Жираф»):
«Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд.
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай, далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озёр.
Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полёт.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.
Я знаю весёлые сказки таинственных стран
Про чёрную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжёлый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.
И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав…
Ты плачешь? Послушай…далёко на озере Чад
Изысканный бродит жираф».
Маяковский: «Недурственно, недурственно… Но, позвольте, я слышал ваша жена тоже пишет стихи»?!
Гумилёв: «Ну, разумеется, жёны писателей всегда пишут, жёны художников возятся с красками, жёны музыкантов играют».
Блок: «А я слышал, что она не лишена таланта и подаёт большие надежды. Анна Андреевна, а может быть , Вы прочтёте нам сегодня что-нибудь»?
Ахматова (Светлана Бобошко): (просто) « Я прочту».
Гумилёв хмыкает и недовольно отворачивается.
Ахматова (гордо): «Я прочту»! Читает стихотворение «Песня последней встречи»:
«Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки.
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки.
Показалось, что много ступеней,
А я знала - их только три!
Между кленов шепот осенний
Попросил: "Со мною умри!
Я обманут моей унылой
Переменчивой, злой судьбой".
Я ответила: "Милый, милый -
И я тоже. Умру с тобой!"
Это песня последней встречи.
Я взглянула на темный дом.
Только в спальне горели свечи
Равнодушно-желтым огнем».
Появляется Марина Цветаева (Людмила Юханаева): « Так глубоко и просто может сказать только женщина»!
Блок: «Мариночка, дорогая, я так рад видеть тебя»!
Цветаева подходит к Блоку, пристально смотрит в глаза, берёт под руку, ведёт к столику и читает стихотворение «Имя твоё…»:
«Имя твое — птица в руке,
Имя твое — льдинка на языке.
Одно-единственное движенье губ.
Имя твое — пять букв.
Мячик, пойманный на лету,
Серебряный бубенец во рту.
Камень, кинутый в тихий пруд,
Всхлипнет так, как тебя зовут.
В легком щелканье ночных копыт
Громкое имя твое гремит.
И назовет его нам в висок
Звонко щелкающий курок.
Имя твое — ах, нельзя! —
Имя твое — поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век.
Имя твое — поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток.
С именем твоим — сон глубок».
Маяковский: «И снова все лавры - таинственному, загадочному, неземному Блоку»!
Цветаева: «Нет, нет, я вас всех люблю и, если вы не против, даже спою вам»! Берёт гитару и поёт: «Мне нравится, что вы больны не мной…»
Аплодируя, появляется яркая и экстравагантная З.Гиппиус.
Все: «Мы ждём твои стихи, Зинаида»!
Гиппиус садится за столик со словами:
«Не ведаю, восстать иль покориться,
Нет смелости ни умереть, ни жить...
Мне близок Бог - но не могу молиться,
Хочу любви - и не могу любить».
Маяковский: «Сильно! Почитайте что-нибудь ещё»! Гиппиус читает «Любовь одна»:
«Единый раз вскипает пеной
И рассыпается волна.
Не может сердце жить изменой,
Измены нет: любовь - одна.
Мы негодуем иль играем,
Иль лжем - но в сердце тишина.
Мы никогда не изменяем».
Анна Ахматова: «Я знаю многих и сегодня хочу представить вам скромного, но очень талантливого крестьянского поэта Сергея Есенина, попросим почитать его свои стихи».
Есенин (Григорий Сарафанов):
«Гой ты, Русь моя родная,
Хаты – в ризах образа.
Не видать конца и края –
Только синь сосёт глаза.
Потонула деревня в ухабинах,
Заслонили избёнки леса
Только видно на кочках и впадинах
Как синеют кругом небеса.
Никнут шёлковые травы,
Пахнет смолистой сосной.
Ой, вы, луга и дубравы, -
Я одурманен весной.
Я люблю над покосной стоянкой
Слушать вечером гуд комаров.
А как грянут ребята тальянкой,
Выйдут девки плясать у костров».
Поклонница творчества С.Есенина (Света Бобошко)
берёт в руки гитару: « А теперь позвольте и мне…»
(Читает под гитару «Заметался пожар голубой…»)
«Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.
Был я весь — как запущенный сад,
Был на женщин и зелие падкий.
Разонравилось пить и плясать
И терять свою жизнь без оглядки.
Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз злато-карий омут,
И чтоб, прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому.
Поступь нежная, легкий стан,
Если б знала ты сердцем упорным,
Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным.
Я б навеки забыл кабаки
И стихи бы писать забросил.
Только б тонко касаться руки
И волос твоих цветом в осень.
Я б навеки пошел за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали…
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить».
Звучит песня «Отговорила роща золотая» (в исполнении Дарьи Коломыцевой).
Гумилев: «Как гармоничны стихи и музыка»! Послушайте, Борис, а вы слышали свою «Свечу»? Здесь её часто исполняют».
Пастернак: «О, да я и сам иногда читаю стихи под аккомпанемент».
Хором: «Просим! Просим!»
Звучит «Свеча горела на столе…» в исполнении Дарьи Коломыцевой:
«Мело, мело по всей земле
Во всe пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.
Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы,
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
На озаренный потолок
Ложились тени:
Скрещенья рук, скрещенья ног
Судьбы скрещенья.
И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.
И все терялось в снежной мгле,
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Мело весь мeсяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела».
В завершение литературного праздника вышли обе ведущие:
«Свеча – символ дома, уюта, тепла, счастья. Пусть она всегда горит в вашем сердце, согревая вашу душу, в которой найдётся место для хороших стихов, написанных в начале ХХ века, Серебряного века нашей поэзии.
Мы слушали сегодня стихи поэтов, для которых
«Быть поэтом - это значит то же,
Если правды жизни не нарушить,
Рубцевать себя по нежной коже,
Кровью чувств ласкать чужие души».
Вот такой тёплый и искренний получился этот мини-спектакль, где обычные ребята сами на час стали классиками русской поэзии и с этого праздника унесли в своих сердцах красоту и чистоту поэтических образов услышанных и прочитанных ими стихов. А это дорогого стоит, потому что через приобщение к своим культурным истокам, молодое поколение в полной мере начинает чувствовать свою причастность к великому национальному достоянию – русской классической литературе.
Реалии нашего времени таковы, что во всем мире остро стоит проблема: в обществе потребителей катастрофически теряется интерес к чтению. В лучшем случае, отдельные индивидуумы ограничиваются «бульварным чтивом». Псевдокультура, уровень которой – «ниже плинтуса», нам сегодня навязывается шоумэнами от власти, для которых классика – это архаизм. Идёт процесс «расчеловечивания» общества посредством обесценивания слова как Божественного дара. Федерико Гарсиа Лорка так рассуждал о поэзии: «Поэтическое воображение странствует и перевоплощает вещи, придает им самый их чистый смысл и определяет взаимосвязи, дотоле неведомые, но всегда, всегда, всегда орудует фактами самой что ни на есть ясной и четкой реальности. Оно внутри человеческой логики и контролируется разумом, от которого не может отделиться». А вот, что говорят о поэтическом творчестве сами поэты Серебряного века:
«Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда…»
Анна Андреевна Ахматова
«Поэтический талант дает многое, когда он сочетается с хорошим вкусом и направляется сильной мыслью. Чтобы художественное творчество одерживало большие победы, необходимы для него широкие умственные горизонты. Только культура ума делает возможной культуру духа» Валерий Яковлевич Брюсов
